"Говорю же вам, друзьям Моим: не бойтесь убивающих

тело и потом не могущих ничего более сделать” (Лук. 12:4).

Святая Евгения была римлянкой, родом из знатной семьи: отец её правил городом Александрия в Египте. Прекрасно образованая, привлекательная внешне Евгения могла бы довольно легко устроить своё счастье, выйдя замуж за одного из знатных людей своего круга, но мечты ни о замужестве, ни о блестящем будущем не увлекали её. Любимым занятием Евгении было уединиться где-нибудь с книгой в дальнем углу их загородной виллы и там, переворачивая страницы Тита Ливия или Овидия, унестись мыслями в далёкое прошлое или пережить с автором фантастические приключения героев книг.

Однажды в руки к Евгении попали Послания святого апостола Павла, чтение посланий переменило весь ход её мыслей. До сих пор ей казалось, что в жизни есть лишь два пути: путь долга, когда человек живёт для выполнения каких-либо своих обязанностей, например, к семье или обществу, и другой путь — личных удовольствий, когда человек стремится удовлетворить все свои желания, насладиться счастьем, какое только возможно на земле. Но у апостола Павла она прочла, что сам он отказался от всего и предпочёл считать всё мусором, чтобы только приобрести Христа (Филипп. 3:8). Но кто такой Христос?, почему при одном имени Его у неё начинает так трепетно биться сердце?, почему от своих учителей до сих пор не слышала она ничего о Нём? — на эти вопросы не было ответа. И вот тут Евгения познакомилась с христианами.

Как-то окруженная своими слугами прогуливалась Евгения за городом. Вдруг она услышала пение многих голосов. В тихой мелодии пелось о Христе, истинном Свете, просвещающем всякого, грядущего в мир.

— Эти люди — христиане? — спросила Евгения.

— Да, — ответила одна из служанок. — Они поют гимны своему Богу. Если госпожа желает, я могу познакомить её с этими чудными людьми, которые не боятся бедности, всегда радостны, любят всех, за всех молятся и живут между собой, как братья.

С этого вечера Евгения стала тайно приходить к христианам, и чем больше узнавала она о Христе, тем большей любовью к Нему возгоралось её сердце. Случалось Евгении возвращаться к себе домой поздней ночью по спящему городу с одной только служанкой, которая была тайной христианкой. Ничто не страшило Евгению, — на устах её было имя Христа, и оно наполняло ей душу спокойствием и радостью. Но она всё ещё была язычницей, ещё не принадлежала к Церкви Христовой, и не было никакой надежды, что родители согласятся на её крещение. Поэтому, опасаясь препятствий со стороны родителей, Евгения решила тайно покинуть свой дом: переодевшись в мужское платье, с двумя из слуг, посвящённых в её планы, одним поздним вечером Евгения ушла из родного дома в пустыню к отшельникам. Там все трое, выдав себя за родных братьев, стали жить подвижнически; скоро они приняли святое Крещение и стали иноками.

Поначалу Евгении было трудно переносить иноческое житьё: её девичьи руки никогда не знали труда, и никогда до этого она не питалась такой грубой и скудной пищей, как в монастыре, никогда раньше не приходилось ей спать на почти голой земле, покрытой только циновкой. Но сильно было её желание ради Христа распять своё тело со всеми его страстями и похотью, и поэтому, в конце концов, ей удалось победить трудности новой жизни. Скудная пища, постоянная и тяжёлая работа на открытом воздухе и часто под палящими лучами южного солнца, короткие часы сна после работы и длительны молитв сделали то, что от прежней изнеженной девицы не осталось и следа, — в худом, загорелом иноке никто не смог бы узнать прежнюю Евгению.

Случилось как-то игумену того монастыря, где подвизалась Евгения, заболеть и отойти к Господу. Когда иноки сошлись для избрания нового игумена, то невольно взгляды всех обратились на Евгению. Она же не могла открыть свою тайну, поскольку тогда ей, как женщине, пришлось бы навсегда покинуть обитель, где она уже сроднилась со всем и со всеми, где всё было дорого ей. И Евгения уже была готова уйти в пустыню, скрыться на время, чтобы избежать избрания, но не успела, и пришлось ей подчиниться общему желанию. Так святая Евгения стала игуменом обители. Бог подкреплял Свою святую подвижницу во всех необычайных делах её и удостоил дара чудотворения. Любой, кто бы ни обратился к св. Евгении, получал исцеление по молитве её. Вскоре св. Евгения стала известной в окрестностях обители. Однако вместе со славой, как это всегда бывает, пришли и постоянные спутники её: зависть, вражда и клевета.

Однажды одна богатая вдова Меланфия пригласила святую к себе домой, желая исцелиться от болезни, которой страдала уже больше года. Св. Евгения помазала больную освящённым маслом, и вдова выздоровела. С этого времени Меланфия стала благодетельницей обители, посылала щедрые дары да и сама часто приезжала помолиться и посоветоваться с игуменом. Но как некогда дьявол внушил жене Пентефрия преступные мысли относительно Иосифа Прекрасного, так же воздействовал он и на Меланфию по отношению к св. Евгении, не подозревая, что она женщина. Вот так однажды вдова принялась было склонять святую ко греху, суля за это отдать монастырю все свои богатства.

— Замолчи, женщина! — с негодование ответила св. Евгения на льстивые слова вдовы. — Знай, что не для того оставили мы мир, чтобы, став иноками, прельщаться богатством. Мы общаемся с людьми только в общей любви ко Христу, и богатство наше — познание истины!

Меланфия здорово осерчала и из чувства мести пожаловалась местному правителю, будто инок Евгений пытался обольстить её, будучи позван к ней домой для исцеления от болезни. Правитель, родной отец Евгении, приказал заключить всех иноков, и в их числе — св. Евгению, в темницу и назначил день суда над ними. На суд, назначенный быть на городской площади, собралось множество народа. Обращаясь к св. Евгении, правитель спросил: — Как ты смел оскорбить вдову? И только тогда, только чтобы спасти свою иноческую честь, св. Евгения решилась признаться:

— Настало время! — воскликнула она, взывая к толпе. — Настало время нарушить молчание, которое хранила я очень долго! Пришло время высказаться свободно и открыть истину, чтобы открылась ложь, возведённая на нас понапрасну! Не ради тщеславия, но ради славы имени Христа и ради того, чтобы не допустить торжества беззакония и незаслуженного поругания над христианами, должна я открыть тайну, которую хотела сохранить до конца жизни моей. — Затем, обернувшись к правителю, она добавила: — Много лет не видел ты меня, господин и правитель мой, и потому не узнал свою родную дочь Евгению. Но теперь пришла пора тебе узнать, какова сила святого имени Христова: и слабые жёны не уступают сильным мужчинам в твёрдости, и не полагается никакого различия между людьми, кроме как по степени веры... Все мы — одного духовного естества в Иисусе Христе, перед Которым нет различия на мужей и жён — именно так свидетельствует учитель христианский Павел. Поэтому и я уверовала во Христа, поэтому и я не усомнилась послужить Ему, избрав путь, пусть и превышающий женские силы, но путь истинный. Пришлось мне таиться от всех, кто мог бы воспрепятствовать мне подвизаться на этом пути. Но вот я открываюсь перед тобой, отец мой! Я — твоя дочь Евгения. Я та, кто ради любви ко Христу отрешилась от всех земных утешений!

И пока св. Евгения говорила это, отец её всё больше находил в ней сходство со своей пропавшей некогда дочерью. А когда закончила она речь свою, отец и совсем узнал её. Еле осознавая себя от охватившего его волнения, он вскочил и бросился к дочери и припал к ней, обливаясь слезами неописуемой радости. В эту минуту постиг он всё христианское совершенство своей дочери и истину избранного ею пути.

Кто может измерить радость отца и матери, нашедших дочь свою после многолетней разлуки?! Но не только родители, а и все, бывшие свидетелями произошедшего, восторженно восклицали:

— Велик Христос, Бог христианский! Он единственный Бог, творящий чудеса, открывающий сокровенное знание, защищающий правду и посрамляющий ложь!

Тут же и Филипп, отец св. Евгении, и его семья, и многие бывшие на площади приняли обращение в веру Христову. Но, когда узнали об этой новости при императорском дворе, Филиппу предложили либо отречься от новой веры, либо оставить пост правителя Александрии. Филипп предпочёл последнее. А вскоре был он назначен епископом. Однако недолго пришлось ему послужить в христианском звании: по приказу нового правителя Александрии он был умерщвлен.

После смерти Филиппа семья его вернулась в Рим, где сыновья его поступили на государственную службу, а вдова Клавдия с блаженной дочерью Евгенией поселились в своём имении за городом и жили там в старании распространить христианскую веру. За это, а особенно — за обращение в истинную веру одной знатной девицы Василлы св. Евгения была предана мукам. Долго, но с непоколебимым мужеством перенесла она различные истязания, пока, наконец, не была обезглавлена вместе с Василлою в самый день Рождества Христова в 262 году.