Для этого апостольского дела Священный Синод поручил Валаамскому старцу Назарию выделить самых способных монахов в своей обители. Так в 1793-ем году из иноков Валаамского монастыря была образована духовная миссия в составе 10-ти человек и отправлена для проповеди слова Божия диким жителям Северо-западной Америки. В числе членов этой миссии находился тридцати трех летний монах Герман, из купеческой семьи.

Благодаря усердию этих монахов-миссионеров христианская вера стала быстро распространяться между новыми сынами России. Несколько тысяч язычников приняли христианство, была организована школа для образования новокрещенных детей и воздвигнута первая церковь.

Лет шесть спустя отец Герман избрал себе местом уединения и молитвы Еловый остров, который он назвал Новым Валаамом. Еловый отделялся от главного острова Кодьяка проливом в два километра. Он небольшой, весь покрыт лесом, с ручьем, пересекающим его в середине. На этом острове преподобный Герман подвизался более сорока лет. Святой Герман носил одну одежду зимой и летом. Постелью ему служила небольшая скамья, покрытая оленьей шерстью, а изголовьем - два кирпича. Вместо одеяла он укрывался деревянной доской, которой завещал после смерти покрыть свои бренные останки. Ради большего подвига святой Герман изнурял свое тело тяжелыми веригами, которые никогда не снимал. Эти вериги вместе с его мощами хранятся в храме на острове Кодьяк.

Будучи очень ласковым и доступным, святой Герман с годами стал как бы родным отцом для алеутов. Он живо откликался на их трудности, заступался перед начальством за провинившихся, защищал обижаемых, помогал нуждающимся, чем только мог. Алеуты со своими детьми постоянно навещали его. Кто просил совета, кто жаловался на притеснение, кто искал защиты, кто просил помощи - старец старался каждому помочь.

Любовь отца Германа к алеутам доходила до самоотвержения. Во время повальной смертельной болезни, косившей алеутов в течение месяца, отец Герман, забыв себя, неутомимо навещал больных, уговаривал терпеть, молиться, приносить покаяние и приготовлял умирающих к смерти.

Особенно заботился старец о нравственном состоянии алеутов. С этой целью он устроил для алеутских детей-сирот училище, где учил их Закону Божию и церковному пению. С этой же целью в часовне, близ его кельи, в воскресенье и праздничные дни он собирал алеутов для совместной молитвы. Здесь его ученики по очереди читали молитвы, а старец читал Апостол, Евангелие и наставлял их. На богослужениях стройно и приятно пели его воспитанницы-сироты. Алеуты очень любили беседы отца Германа и в большом количестве приходили к нему. Эти беседы производили на слушателей неизгладимое впечатление.

Вообще отец Герман был словоохотлив, говорил умно, дельно и назидательно, более всего о вечности, о спасении, о будущей жизни, о судьбах Божиих; много рассказывал из житий святых, из других духовных книг, но никогда не говорил ничего лишнего. Так приятно было его слушать, что беседующие с ним, даже алеуты и их женщины увлекались его беседой и нередко с рассветом дня, как бы нехотя, оставляли его.

Православные алеуты до сих пор чтят память святого Германа и нередко при крещении своих детей называют в его честь.

Не должно ли превыше всего любить Бога, более всего желать Его и искать Его? Я, грешный, более сорока лет учусь, как любить Бога, и не могу сказать, что совершенно люблю Его! Как мы должны любить Бога? Если мы кого любим, то всегда помним его, стараемся угодить ему день и ночь. Наши сердце и ум заняты тем предметом кого мы любим. Так ли вы любите Бога? Часто ли обращаетесь к Нему? Всегда ли помните Его? Всегда ли молитесь и исполняете волю Его? Его святые Заповеди?

Для нашего блага, для нашего счастья, по крайней мере, дадим себе обет; что от сего дня, от сего часа, от сей минуты - мы будем стараться любить Бога превыше всего и исполнять Его заповеди!"

"Истинного христианина делают вера и любовь ко Христу. Грехи наши нимало христианину не препятствуют, по слову Самого Спасителя. Он изволил сказать: "Не праведные приидох призвати, но грешные спасти," "Радость бывает на небеси о едином кающемся более нежели о 99 праведных." Так же и блуднице, прикасающейся к ногам Его, к фарисею Симону изволил говорить: "Имеющему любовь многий долг прощается, а с неимеющего любви и малый взыскивается." Сими рассуждениями христианин должен приводить себя в надежду и радость и отнюдь не внимать наносимому отчаянию. Тут нужен щит веры" (который в наше время суть: 1. Знание и любовь к православному богослужению, преданию, истории и 2. Ясное понимание духовной стороны ересей, сектантства, экуменизма, коммунизма, того, что сейчас происходит в России и во всем мире. Это и есть щит веры - ред.).

"Мы не в морских волнах обуреваемся, но среди прелестного и многомятежного мира страждем и скитаемся, по апостольскому слову. Хотя и не имеем той благодати, которую имели святые апостолы, но сражение наше к тем же бесплотным началам и властям, к миродержителям тьмы века сего, к духам злобы поднебесным, кои всех путешественников к небесному нашему отечеству стараются перехватить, и удержать, и не допустить. По слову св. ап. Петра, "супостат (противник) наш диавол, ходит, как рыкающий лев, ища кого поглотить."

Грех, любящему Бога, ничто иное, как стрела от неприятеля на сражении (брани).

"Истинный христианин есть воин, пробирающийся сквозь полки невидимого врага к Небесному своему отечеству.

Пустые желания века сего удаляют от отечества Небесного. Любовь к ним и привычка одевают душу нашу как будто в гнусное платье. Оно названо апостолами "внешним человеком." Мы, странствуя в путешествии этой земной жизни, призывая Бога в помощь, должны совлекаться той гнусности и одеваться в новые желания, в новую любовь будущего века (стяжание Духа Святого) и через то узнавать наше к Небесному отечеству или приближение, или удаление. (Св. прав. Иоанн Кронштадтский советовал для этого вести духовные дневники, которые ему очень помогли в приобретении навыка к духовной жизни). Но скоро это сделать невозможно, а должно следовать примеру больных, которые желая здоровья не оставляют искать средств для излечения себя.

"Ах, восхитился я духом! Находясь между хорошей погодой и ненастьем, меж радостью и скукой, между довольством и недостатком, сытостью и голодом, теплом и холодом, при всех моих печалях обретаю нечто веселящее меня, когда слышу разговоры о проповеди и разделении для того разных пределов!

Но те, кто отошли от истинной Православной Церкви, находятся не на правильном пути!"